Cut scene

[myshades]

Я поняла, что люблю писать "вырезанные сцены" к мейкингам.
P.S. Лучше не читайте перед сном.

Название: «Соль»
Автор: The Sh@dow
Бета: отсутствует
Фэндом: JE, RPS
Пейринг: АКаме
Рейтинг: R
Жанр: angst/romance
Саммари: соль везде одинакова.
Дисклаймер: никакой выгоды не извлекаю, за исключением собственного морального удовлетворения.
Примечание: зарисовка к мейкингу "One Drop".


- Что ты себе позволяешь, а? – исступленно шипит Джин в губы Каме и прижимает его к черному лимузину, заслоняющему их обоих от ослепительных звезд-прожекторов на съемочной площадке.

Холодный ветер спутывает одежду и волосы, смешивает дыхание, уносит в темноту обрывки фраз, рассеивая их в ночном небе. Пахнет дождем, бензином и влажной листвой. И еще немного – океаном.

Здесь всегда пахнет океаном, и кажется, что если высунуть язык и лизнуть воздух, во рту останется терпкий соленый привкус, который не в силах заглушить ни сигареты, ни клубничная жвачка.

Причал, яхты, соль и живописный вид на гору Фудзи. Каме любит это место, потому что здесь снимали одну из лучших дорам с его участием. Джин ненавидит это место, потому что оно напоминает ему о неуютной лос-анджелесской зиме, пьяной бессоннице и мутном предрассветном одиночестве по ту сторону земного шара.

А соль везде одинакова.
Везде.

Джин несколько раз сглатывает, пытаясь избавиться от мучительной сухости в горле, и повторяет свой вопрос – хрипло и сдавленно, будто отплевываясь:

- Что ты себе позволяешь?

- Это я у тебя должен спросить, Джин, - раздраженно произносит Каме, упираясь ладонями ему в грудь. – Отойди. Нас могут увидеть.

- Надо же, Каменаши Казуя не носит нижнего белья и при этом все еще чего-то стесняется, - Джин не может удержаться от издевки, да и не хочет. - Не ожидал.

Он хватает Каме за запястья и сжимает их с такой силой, что его собственные пальцы сводит судорогой от чрезмерного напряжения.
Плевать.
Трижды плевать.
Джин знает, что его отметины смотрятся на нежной коже куда уместнее широкого кожаного браслета.

- Мне больно, - тихо говорит Каме, опустив веки.

Подрагивающие ресницы, влажные губы, выбившиеся из укладки пряди волос. Каме умудряется выглядеть невозможно развратным и притягательным даже в отсутствие камер, даже когда не играет на публику…
Или, все-таки, играет?

- Мне тоже, - с отчаяньем выдыхает Джин, признавая свое полное поражение. – Твою мать, Каме, перестань вести себя как маленькая бесстыжая сучка!

- Это моя работа, - равнодушно отвечает Каме и передергивает худыми плечами.

Работа – его щит.
Работа - его религия.
Работа - его жертвенный алтарь.
Идеальное оправдание на все случаи жизни.

- Тебе нравится предлагать себя окружающим? – окончательно срывается Джин. - Нравится, когда тебя трахают взглядами все, кому не лень?

Слова сами рвутся наружу, выплескиваются вместе с накопившейся усталостью, непониманием и детской обидой. Джин задыхается, ощущая соль во рту, в носу и даже в ушах, как будто его накрыло тяжелой океанской волной после падения с серфа. Ему хочется уткнуться носом в шею Каме, чтобы почувствовать себя живым.
Дышать из него, словно из кислородной подушки.
Впитывать в себя его запах вплоть до мельчайших оттенков.
Целовать до тех пор, пока вкус Каме не вытравит всю соль изнутри.
И не отпускать, не отпускать, не отпускать.
Ни за что на свете.

- Ты ревнуешь, - говорит Каме.
И это утверждение, а не вопрос.

- Ненавижу тебя, - горько шепчет Джин, прислонившись лбом к его лбу. – Ненавижу за то, что не могу прикасаться к тебе, когда мне это необходимо. За то, что не могу смотреть на тебя дольше, чем положено. Не могу работать с тобой в паре, сидеть с тобой рядом, улыбаться тебе, ерошить твои волосы. Не могу говорить о тебе и называть тебя по имени. Не могу все то, что могут делать другие.

- И что теперь? – поразительно спокойным тоном интересуется Каме, выслушав до конца его сбивчивую тираду. - Затолкаешь меня в лимузин и отымеешь по-быстрому, доказывая свои права? Только учти, нас будут искать, и очень скоро. Минут через десять максимум. Успеешь?

Джин ослабевает хватку и чуть отстраняется, уставившись на красное ковровое покрытие у себя под ногами. Ни единого пятнышка, ни единой складочки, ни единой соринки.
Так и тянет на него сплюнуть.
До безумия.

- Мне хватит десяти минут, чтобы трахнуть тебя, но не хватит и десяти тысяч лет, чтобы перестать любить тебя, - медленно произносит он после паузы.

И это самое необдуманное, самое нелепое и самое неуместное признание, которое он когда-либо совершал.

- Идиот, - беззлобно бормочет Каме, высвобождая руки. - Какой же ты идиот.

А потом хватает Джина за пушистый меховой воротник и резко тянет на себя, прижимаясь губами к его губам, слизывая помаду и проталкивая свой язык ему в рот. Целует торопливо и бездумно, повинуясь какому-то глубинному импульсу, вспышке, озарению и еще черт знает чему – сокровенному и невыразимому. Тому, что он не решается высказать вслух.

Джин безостановочно гладит его плечи и спину, просовывает озябшие ладони под пиджак и тонкую черную майку, добираясь до горячей кожи и яростно проводя ногтями вдоль позвоночника.

Ему нравится ощущать, как Каме выгибается в его объятьях и мстительно прикусывает его нижнюю губу, отвечая болью на боль, желанием на желание, откровенностью на откровенность.
Нравится ласкать ягодицы Каме и слышать его низкий приглушенный стон.
Нравится тереться своим бедром о член Каме и чувствовать его возбуждение.
Нравится осознавать, что Каме принадлежит ему и только ему.

Последняя мысль делает Джина по-настоящему счастливым.
Безудержно, невыносимо, пьяняще. Переполненным до краев.

Он улыбается, глядя в растерянное и невозможно красивое лицо Каме, и лишь тогда замечает блестящие влажные дорожки на его щеках.

- Казу… - беспомощно шепчет Джин и протягивает руку, чтобы стереть эти странные капли с его лица. – Прости.

Это же неправильно.
Так не должно быть.
Нет.

- Это всего лишь дождь, - смеется Каме и запрокидывает голову, пристально всматриваясь в черное небо. – Нам пора возвращаться.

Он первым отодвигается, приводит одежду в порядок и, небрежно засунув руки в карманы, направляется в сторону павильона. Но оборачивается ровно через пять шагов, чтобы сказать на прощанье:

- Я буду ждать тебя в машине после съемок.

И уходит прочь, не дожидаясь ответа.

Джин знает, что капли на его лице были солеными.


Fin.