Да, я помню, сколько у меня долгов по Бличу. И да, я собираюсь с ними разделаться в ближайшее время.
Но есть вещи, которые определенно сильнее меня. И которые нужно написать несмотря на то, каким в конечном итоге будет результат. Поскольку они ступорят весь дальнейший креатив, фигурально выражаясь, путаются под ногами и всячески отвлекают. Так что во имя спасения своего моска я вчера села и за три часа накатала акаме. *выдохнула*
Потому что - ОТР. Потому что Зе Ше - чертова графоманка. И еще потому, что я устала от КоКаме-пиара.

Ну и, учитывая, что планируемый маленький драбблик потихоньку разросся до фикатонного стандарта (т.е. превысил 1400 слов... ), пришлось приделать к нему соответствующую шапочку)))


Название: «Я тебя научу»
Автор: The Sh@dow
Бета: Zua
Фэндом: JE, RPS
Пейринг: Акаме
Рейтинг: R
Жанр: humor/romance и что-то еще
Саммари: вся правда о репетициях сольных номеров.
Дисклаймер: никакой выгоды не извлекаю, за исключением собственного морального удовлетворения.
Предупреждение: авторская сублимация, дешевый флафф, обилие постельных штампов.
Примечание: посвящается бедрам Аканиши Джина. Hips don’t lie (c)

читать дальше
- Тебе не надоело? – вопрос прозвучал немного резче, чем Каме хотелось, но Джин все равно не услышал: то ли был слишком погружен в свои мысли, то ли громкость музыки в наушниках не позволила.

Закусив губу, Джин продолжал двигаться, подстраиваясь под ритм песни, играющей в его плейере. Расправленные плечи, запрокинутая назад голова, резкие повороты и плавные покачивания бедер – Джин репетировал танец для своего сольного номера.

Каме попытался вспомнить, когда последний раз видел Джина, увлекшегося работой настолько, чтобы забыть, что, согласно их расписанию, тренировки закончились уже около часа назад. Обычно Джин сматывался из репетиционного зала первым, как только они заканчивали прогон общих танцев. Когда он разучивал индивидуальные хореографические номера, Каме не знал: его собственный график не оставлял времени на праздные размышления об особенностях подготовки к выступлениям других членов группы.

Сегодня Каме – не без помощи менеджера - удалось выкроить в своем расписании свободный час, чтобы потратить его на отшлифовку нового танца: остальные дни были полностью забиты съемками на телевидении, бесконечными фотосессиями, интервью и выступлениями в «Dream Boys». Танец следовало разучить до официального релиза нового сингла «КАТ-ТУН», а Каме привык все делать вовремя. Но тренировка не задалась, поскольку Джину именно в этот день стукнуло в голову перевыполнить месячную норму по пребыванию в репетиционном зале.

Нет, Джин Каме совсем не мешал. В определенном смысле. Он не лез с разговорами, репетировал в наушниках, почти не шумел, и даже не смотрел в сторону Каме. Последнее почему-то раздражало больше всего: Джин, казалось, полностью игнорировал его присутствие, занимаясь активной отработкой своего любимого телодвижения: вертел задницей и вилял бедрами, прикрыв глаза и непристойно проводя руками по телу. Разумеется, никто не заставлял Каме постоянно скашивать глаза вправо, вместо того, чтобы смотреть в зеркало прямо перед собой, но когда он шестой раз подряд спутал комбинацию шагов во время припева, то был вынужден признать, что сосредоточиться, будучи наедине с таким отвлекающим фактором, задача практически нереальная. И главная проблема заключалась как раз в том, что Каме нравилось наблюдать за этим отвлекающим фактором. Его завораживало тело фактора, талия фактора и задница фактора, с которой едва не спадали спортивные штаны. Однако объяснение «Я не выучил танец из-за того, что мой товарищ по группе слишком возбуждающе двигал бедрами» любому показалось бы неубедительным, поэтому Каме решил сделать перерыв и разузнать у Джина, когда тот собирается сваливать.

- Тебе еще не надоело, Аканиши-кун? – отхлебнув воды из бутылки, Каме подошел ближе и повторил вопрос.
Джин открыл глаза и замер, наконец, заметив его. Обернулся, тяжело дыша, и вынул из одного уха наушник:
- А?.. Что ты сказал, прости?
- Может, хватит уже крутиться перед зеркалом? У тебя и так все хорошо выходит! – ровным голосом произнес Каме, машинально постукивая по ладони донышком бутылки. Он решил, что уверить Джина в его полной неотразимости гораздо легче, чем терпеть его присутствие еще два часа.
- Вот именно – хорошо! – Джин поднял указательный палец в драматическом жесте, отреагировав на этот вымученный комплимент совсем не так, как ожидалось. – А нужно, чтоб идеально! Я хочу быть суперсекси!

«Да куда уж дальше». Каме чуть не поперхнулся водой от одной мысли о подобной перспективе.
- Послушай, Аканиши, может, тебе стоит больше времени посвящать урокам вокала, а не страдать фигней? – сердито бросил он, избегая смотреть в глаза собеседнику и при этом стараясь не опустить взгляд ниже, чем следовало. Теперь в его поле зрения неожиданно попали острые ключицы Джина в глубоком вырезе футболки. Каме мысленно чертыхнулся и уставился на носки своих белых кроссовок.
- Это не фигня! – неожиданно зло прошипел Джин. – Фигня – это то, что делает Танака!
- А что такого делает Танака? – осведомился Каме, уже догадываясь, каким будет ответ.
- Ворует чужие фишки! – голос Джина зазвенел от ярости.
- Чужие? – не удержавшись, Каме громко фыркнул и поднял глаза на Джина. – Хочешь сказать, у тебя есть лицензия на эту порнографию? Да такое любой дурак в два счета изобразить может и без получасовых тренировок! – в доказательство своим словам Каме демонстративно покрутил задницей, оставшись крайне довольным произведенным впечатлением: дразнить Баканиши было чертовски легко и отчего-то ужасно приятно.

На какое-то мгновение в зале повисла тишина.
А потом Джин шагнул к Каме и, ухватив его за запястье, резко притянул к себе.
- Ты неправильно делаешь!
Каме вздрогнул от неожиданности. Он попытался вспомнить, когда последний раз Джин прикасался к нему вот так – без спросу, без излишних церемоний, без нацеленных на них обоих фото- и видеокамер. Просто потому, что ему, Джину, этого хотелось. Странное полузабытое ощущение родом из детства. Каме казалось, что они оба давно научились уважать чужое личное пространство.
Пальцы Джина обжигали его кожу. В голове Каме внезапно промелькнула пугающая картина: сейчас Джин уберет свою руку, и на его запястье останутся длинные багровые полосы, которые не скроешь никаким браслетом. И это мимолетное, почти интимное прикосновение станет достоянием общественности – клеймо, которое выдаст его, продемонстрирует всем его уязвимость.

Каме ловит себя на мысли, что не хочет, чтобы Джин его отпускал. И эта мысль пугает его еще больше.
Но Джин отпускает.
Отпускает его запястье, для того, чтобы обхватить за талию и развернуть спиной к себе. Каме теперь может видеть свое отражение в зеркале: растрепанные волосы, сжатые в тонкую линию губы, бледная кожа и напряженный блуждающий взгляд. Он выглядит отвратительно. Отвратительно. Жалко. Болезненно.

Каме пробует отстраниться пока не поздно, перевести все в шутку и как можно быстрее уйти, не оглядываясь. Но сильные пальцы впиваются в его бедра, навязывают чужой сложный ритм, заставляют двигаться синхронно с тем, кто находится сзади.

Все его чувства обострены до предела:
один – он видит, как губы Джина скользят по его шее,
два – он слышит прерывистый вздох – свой собственный,
три – он ощущает, как теплая узкая ладонь Джина ползет вверх, забравшись под его майку,
четыре – он вдыхает освежающий запах туалетной воды Джина, когда кое-как разворачивается к нему лицом,
пять – во рту остается мятный привкус, после того, как туда проникает язык Джина…

И Каме сбивается со счета.

Его руки бездумно шарят по телу Джина: ощупывают каждую клеточку, запоминают каждый изгиб. Он царапает его спину сквозь тонкую ткань футболки, спотыкается пальцами о выпирающие лопатки, гладит поясницу и сжимает ягодицы.
Джин хрипло стонет ему в губы и снова разворачивает лицом к стене. Каме упирается ладонями в зеркало и закрывает глаза, чтобы не видеть свое отражение, пока Джин уверенно стягивает с него штаны и добирается до трусов. Стискивает зубы, когда Джин подается вперед, проникая в него, и начинает двигаться неровными толчками, заставляя Каме прогибаться до предела. Вспотевшие ладони норовят соскользнуть - Каме рискует утратить опору, но Джин удерживает его на месте и не дает упасть.
Джин шепчет что-то неразборчивое, но Каме не нужны никакие слова: их тела и так прекрасно понимают друг друга. И он не представляет, как мог обходиться без этого так долго.
Когда ловкие пальцы Джина обхватывают его член, Каме думает, что «долго» - не значит «всегда». Он позволяет этой мысли пролететь в его голове, не задерживаясь, и падает, проваливается сквозь ставшую вдруг невероятно зыбкой и вязкой зеркальную поверхность.

* * *

- Интересно, каким будет следующий предлог? – Каме сидел на полу, привалившись спиной к прохладной зеркальной стене.

В другое время он бы не позволил себе проявить слабость и бессильно сползти вниз, после того, как они с Джином кончили – почти одновременно – но сейчас ему было наплевать на то, как это выглядело со стороны. Тем более что Джин устроился рядом, и можно было положить голову ему на плечо и на время забыть о том, что они находятся в этом дурацком неуютном зале. Что у них обоих в ближайшем месяце – ни одного по-настоящему свободного дня. Что с минуты на минуту у кого-то непременно зазвонит телефон, и надо будет подыматься, идти в душ, переодеваться… Возвращаться к реальной жизни, как говорят.

Тяжело вздохнув, Каме прижался к Джину еще теснее, как будто это могло продлить неожиданно возникшую паузу в их привычном укладе. Принялся крутить тонкое кольцо на мизинце.
- Что еще я, по-твоему, делаю не так?
- В смысле? – Джин нахмурился и недоуменно посмотрел на него, немного отодвинувшись.
- Ну, твое замечание насчет того, что я неправильно двигаю бедрами - это же был просто предлог, чтобы потрахаться? – Каме старался говорить как можно спокойнее, но его ладони непроизвольно сжались в кулаки.
Джин наморщил лоб и почесал в затылке. А потом, просияв, ткнул пальцем ему в грудь:
- Но ты действительно неправильно это делаешь!
- И в чем именно моя ошибка? – Каме с трудом сдерживал желание от души вмазать Баканиши по самодовольной роже.
- У тебя… - Джин веселился вовсю – что еще от него можно было ожидать? – и его голос дрожал от подступающего смеха, – …не та амплитуда!
- Черт! – Каме ничего не оставалось, кроме как красноречиво закатить глаза. – И из-за этого придурка я провалю свой номер! Я же ничего не запомнил из того, что мне показывал хореограф!
- Не переживай, - смех в глазах Джина угас, сменившись чем-то более темным, глубоким, волнующим. Облизав губы, он снова притянул Каме к себе: буквально сгреб в охапку, лишая всякой возможности сопротивляться. – Я тебя научу.

Fin.