Цыца, этот удивительно талантливый и талантливо удивляющий человек, написала специально по моему заказу просто таки роскошный драббл.

И самое интересное, что подарок пришелся как раз на два праздника: день рождения Гарри Поттера и мое официальное зачисление в универ.

Цыц, спасибо огромное тебе исчо миллион раз!

Тень на редкость счастлива и гордится подарком.

Тот-Самый-Драббл

Драббл для The Sh@dow

Задание: СС/ДМ, после 6-й книги (или во время нее - неважно), грустно-романтическое, ключевые слова: "свобода", "смех", "нежность".



- Драко, пожалуйста, я…

- Я принесу тебе ещё кофе, хочешь?

Их комната – их убежище – находится на давно позабытом доме под Брайтоном, дом этот выглядит как после атомной войны, но всегда же можно закрыть глаза и представить, что они скрываются не в прогнившем сарае, а в уютной хижине около моря с заросшим акациями саду, вокруг – только свобода и беспредельность, - и что каждое утро их будит не грохот машин на шоссе, а шум волн и крик чаек.

Кофеварка представляет собой помятую заржавелую кастрюлю, но Драко старательно зажигает старенькую плиту и наливает из крана воду.

- Какая же это дрянь, - вздыхает Снейп, - была бы у меня моя палочка.

- А ты представь, что это – лучший кофе на свете, - говорит Драко, накрывая его пальцы своей холодной рукой, - такой, знаешь, с пенкой и молоком, посыпанный корицей. Мать такой готовила для меня каждое утро.

- Мальчишка, - бурчит Снейп, безжалостно выливая кофе в раковину, - ладно, какие новости?

Малфой послушно читает газету. Северус прикрывает глаза, но его взгляд, серьезный и внимательный, скользит по заголовкам на страницах, потом – по стенами, с которых хлопьями осыпается известка и обшарпанному камину – единственному средству связи с Пожирателями и Лордом. И лишь изредка – осторожно, украдкой – он останавливается на заостренном бледном лице Драко, но каждый такой взгляд – драгоценность.

Малфой старательно собирает эти взгляды в свою собственную сокровищницу, и знает, что стоит ему только захотеть – и в каждом из них будет и нежность, и страсть и сочувствие.

- Довольно, - прерывает его Снейп, - спасибо, Драко.

На секунду Снейп улыбается – и в этой улыбке Драко чудится что-то мимолетное, задумчивое, мечтательное – некий полузабытый, истертый образ, подарок прошлого. Снейп никогда не смеется, но если Драко постарается, то среди криков птиц и плеска воображаемых волн он услышит его смех – тихий, горьковато-нежный. Снейп называет его по имени – он произносит «Драко», «Дра-ко» - коротко, почти сухо, но он-то понимает, что за этим скрывается что-то многообещающее – может, надежда на большее?

- Спокойной ночи… - тихо говорит профессор, и в следующую секунду замирает от удивления: Драко осторожно берет его за руку.

Секунду другую Снейп внимательно на него смотрит, словно только сейчас разглядел в его глазах, в его лице, в нем, Драко, что-то поразительное, что-то новое, что-то важное.

Ещё мгновение – он спокойно касается губами его лба, высвобождает руку… и уходит прочь.

Час другой Малфой лежит, не ворочаясь, закрыв глаза, представляя себе одну картину за другой. Что будто этот почти отческий поцелуй в лоб переходит в другой, и ещё один, а потом эти тонкие сухие пальцы гладят его щеки, его шею, его губы… И неважно, что этого всего не было, а может, и не будет – главное, что это есть у Драко, и каждый новый образ, ещё соблазнительнее и глубже предыдущего, отпечатается в его воображении на долгие, долгие годы.

В конце концов, - думает Драко, засыпая, - нам многое дано. Достаточно только представить, так ведь?